Порыв ветра - Страница 38


К оглавлению

38

Я помрачнела — хорошая идея накрылась тазом. Но подумав, решила, что не всё так плохо. Вроде в психологии описаны случаи, когда сильное внушение оказывает вполне реальное воздействие. Вернее, организм реагировал как на реальное физическое воздействие. Достаточно сказать, что приложенная к руке монета раскалена, и у внушаемого человека вздуется волдырь как от ожога. Вполне возможно, что на иллюзию льющейся в горло воды (или верёвки, сжимающей горло) он среагирует как на реальные воду и веревку, и просто задохнётся. Можно приказать оглохнуть, ослепнуть, перестать чувствовать ноги, руки. Да в конце концов, человека можно просто усыпить! И никакой крови, никаких убийств. Вот только надо подумать — должны ли мои жертвы помнить, кто и что с ними сделал? Меньше известность — меньше желающих свести со мной счёты. С другой стороны, если будут бояться, то достаточно сказать своё имя, и у большинства пропадёт всякое желание со мной связываться. Надо подумать. И потренироваться.

Думала я (и очень старательно) до глубокой ночи. Все уже спали (кроме Манго, оставленного часовым) а я всё пыталась стать «великой и ужасной». На словах это просто — представить себе какой-то звук, и добиться, чтобы остальные его услышали. Только вот почти сразу выяснилось, что у меня нет никакого музыкального слуха. Вернее, я и до этого знала, но оказалось, что я не могу представить в уме даже простейший звук. Вот у музыкантов это запросто. Внешне — что-то бубнят себе под нос, а в голове играет целый симфонический оркестр. И они даже могут записать это нотами, чтобы другие могли сыграть это в реальности! А я... Не, если я раньше слышала какой-то звук и видела его причину, то потом обязательно узнаю. А вот изобрести свой, да ещё правдоподобно, во всех подробностях... Промучившись, я почти разуверилась в себе — звуки — это точно не моё. Вполне ожидаемо, но обидно до слёз.

Стала укладываться спать, но появилась новая идея. А зачем, собственно, что-то изобретать, если можно просто копировать чужие звуки? Я снова уселась, стала прислушиваться, но окружающий лес, как назло, будто вымер. Ни пения птиц, ни стрекота цикад. Даже ветер стих, и не было даже привычного шума листьев. Я вслушивалась всё более сильно (если можно так сказать) и начала словно растворяться в окружающем лесу. Вскоре я даже услышала шебуршание мышей в опавшей листве метрах в пятидесяти от меня. Но не буду же я пугать людей царапаньем мышиных лапок?!

И вдруг, словно пушечный выстрел над ухом, треск и щелчки нашего собственного костра. Он был малюсенький, почти прогорел, но в моём нынешнем состоянии звук показался таким громким, словно рядом горел огромный костёр. И звук врезался в память. Я выпала из своего транса, но звук запомнила. Посидела, приходя в себя, затем решила попробовать перенести его в глубь леса. Снова настроилась, выискивая звуки, потом очень-очень ясно представила — вон там, за отдельной густой группой деревьев метрах в ста о нас, горит костер. Вот он горит, горит, и... я так ясно представила звук, что даже сама вздрогнула. Краем глаза заметила, что и Манго вздрогнул. Замер, осторожно огляделся, прислушиваясь. Как только он немного успокоился, я снова повторила свой фокус, да ещё и два раза. Нервы у Манго не выдержали — посомневавшись, он разбудил Мармука, что-то ему объяснил. Тот разбудил ещё двоих, и они уже вчетвером, крадучись, ушли в лес (видимо проверять — кто это расположился рядом с нашей стоянкой). Когда они вернулись, я уже не видела. Я спала со счастливой улыбкой, как ребёнок, которому подарили большую вкусную конфету.


Удачная шутка с «шорохами» добавила мне уверенности в себе и хорошего настроения. Всё утро я улыбалась как дура, не обращая внимания на несколько удивлённые взгляды наёмников. И позавтракала, не обратив внимания на то, что было в тарелке. Но как только тронулись в путь, и я, предоставленная себе, задумалась о дальнейших экспериментах, то настроение мгновенно испортилось. Ведь вроде просто — сделать так, чтобы на меня не обращали внимания или (в идеале) вообще не видели. Но как это сделать практически? В кино, если верить тому, что показывают, делается просто — тот предмет (фон, одежду, человека) окрашивают в редко встречающийся цвет. А дальше чистая физика — соответствующий светофильтр на объектив, и предмет, фон становятся невидимыми. Если перенести на меня и мои возможности, то мне вроде как надо сказать (внушить) человеку, что он меня не видит, как бы покрасить себя невидимой краской. Но чтобы сделать такое, мне, получается, надо залезть к нему в мозги, увидеть его взглядом себя саму, приказать запомнить и больше не видеть. Но если это как-то теоретически возможно в случае если мы в спокойной обстановке, я не двигаюсь, то что будет, если я пошевелюсь, двинусь? Снова считывать образ и запрещать его видеть? А если передо мной несколько человек и каждый видит меня под разными углами освещения, с разных ракурсов? Как мне внушать нескольким врагам одновременно? Да та же «мелкая» проблемка наличия тени? Народ здесь простой, привычный к опасностям, а потому очень наблюдательный, и уж появление тени, не имеющей «хозяина», однозначно заинтересует. Приказывать не видеть тень? А если несколько источников свет и теней соответственно много? А если поверхности разные, и отражение тоже разное, тогда как? Чем больше я думала, тем больше проблем и нюансов выявлялось. Во всяком случае, чисто технически, в лоб, решение не просматривалось. Уже ближе к вечеру я сдалась — пока такие фокусы не для меня. Вот если бы мне какие-нибудь магические штучки, артефакты, заклинания невидимости... Но всё это сказки. Может и не сказки, но где-то очень далекое и мне однозначно недоступное.

38