Порыв ветра - Страница 13

— Ты на её руки посмотри — она же ничего делать не сможет.

— Ничего, зато не объест! Не самой же мне за детьми убирать?! Или ты хочешь свою ..... (слово я не поняла) снова вернуть?! Ноги её в моём доме не будет!

Мужчина хотел было резко ответить, но сдержался. Потом процедил сквозь зубы.

— Поступай как знаешь. Но если с девочками что случится, я вас обоих...

Повернулся и ушел. Я ещё толком не поняла, что происходит, как женщина уже привычно упёрлась руками в бока.

— Значит так, худоба. Шибко губы не раскатывай и слюни не пускай — возьму я тебя на несколько дней за девочками присматривать, а там посмотрим. Сыта будешь, и за это спасибо скажи. А начнёшь моему мужу глазки строить — она поднесла к моему носу огромный пухлый кулак — вмиг вылетишь! Поняла?

Я торопливо закивала, хотя ещё толком не поняла. Толстуха мотнула головой.

— Пошли.

Мы прошли в калитку. За забором оказался довольно большой двор и двухэтажный дом. Почему-то первый этаж был сложен из камня, а второй как будто надстроен из обычных брёвен. В глубине двора были ещё какие-то постройки, но хозяйка направилась к дому. У входа в дом задержалась, оглянулась на меня, торопливо идущую сзади, и кивнула в сторону небольшого корыта с водой, стоявшего у двери.

— Ноги вымой, деревня! Привыкла шастать и в коровник и в дом немытая. Запомни — прежде чем зайти в дом, всегда мой ноги от грязи. Будешь стараться, может и чури тебе подарю.

Вроде по смыслу «чури» — это какая-то разновидность местной обуви. Наверное, это даже какая-то милость, за которую я должна быть благодарна по гроб жизни. Но я слишком устала, чтобы рассуждать об этом. Да к тому же в городе, пока я пыталась найти работу, наверное, каждый пятый спокойно разгуливал босиком, поэтому я не испытала ни стыда, ни раскаяния, ни благодарности. Ноги, действительно, грязные. Сказали помыть — помою. Главное, что на сегодняшнюю ночь у меня будет ночлег, а если ещё и покормят — так вообще прекрасно.

За входной дверью оказался тамбур. Прямо ещё одна дверь, но толстуха сразу строго посмотрела на меня и погрозила пальцем.

— В эту дверь никогда не заходи.

Объяснять она не стала, а я только послушно закивала. Нельзя так нельзя. Поднялись по лестнице на второй, «деревянный» этаж (видимо, жилой). Снова прихожая, четыре двери в разные комнаты. Толстуха проследовала в крайнюю справа. Небольшая угловая комната, примерно три на пять метров. Пара окон, затянутых тонкой сеткой. Пара детских кроваток вдоль стен, небольшая кучка игрушек, большой сундук в углу. На стенах несколько полотенец с вышивкой. Не то чтобы бедно, но как-то очень просто. Единственное, что мне понравилось, хотя и вызвало недоумение — деревянный пол. Разумеется, из досок, но материал был на удивление приятный, создавая ощущение отполированного. Зачем и почему такой пол в детской комнате?! Теперь понятно, почему толстуха потребовала вымыть ноги, но тогда бы уж могла выдать «музейные» войлочные шлёпанцы. Или всё впереди и от меня потребуют натирать пол?

Но мои мысли никого не интересовали и я, потупив голову, молча ждала команд или разъяснений. Девочки, оказавшись в привычной обстановке, сразу забрались на кровати, уселись, болтая ногами и тоже ожидали продолжения. Толстуха оглянулась на них, улыбнулась, на краткий миг став обычной матерью, и снова строго поглядела на меня.

— Ко мне будешь обращаться «Госпожа Ло». К моему мужу — она чуть задумалась — к нему даже не приближайся и не смей разговаривать, только если он сам не начнёт. Младшую девочку зовут Вирна, старшую — Лера. Делай что хочешь, но они должны быть чистенькими и весёлыми. Если пожалуются на тебя — вылетишь сразу. Есть будешь с прислугой, тебя позовут. Спать... спать пока будешь здесь, на полу.

— Да, а как тебя-то зовут? — вдруг вспомнила она.

— Наташа.

— Наташа — задумчиво повторила толстуха, будто пробуя моё имя на вкус — Дурацкое какое-то. Буду звать тебя — она снова чуть задумалась — буду звать Натис, а то язык можно сломать.

Она ещё что-то хотела сказать, но в глубине дома послышался голос хозяина, и она резко сократила наставления.

— Ладно, разберёшся, не маленькая. Не вздумать воровать, с этим у нас строго — она снова сунула мне под нос свой кулак — поняла?

— Поняла, госпожа Ло.

Хозяйка ещё посверлила меня взглядом, будто стараясь запугать, и ушла. А я со вздохом опустилась на кроватку — вроде за местную жизнь я зацепилась.

Мы ещё немного посидели в тишине. За окном начало быстро темнеть и я почувствовала что «поплыла». Невыносимо захотелось спать. Или хотя бы просто лечь и не шевелиться.

— Что-то я сегодня устала. Может, сегодня ляжем пораньше? — почти жалобно попросила я девочек.

Те серьёзно смотрели на меня, потом сразу встали и полезли под кроватки. На свет появились что-то вроде медных кастрюлек с закруглёнными краями. И только когда они, задрав подол, уселись на них, поняла, что это местная разновидность ночных горшков.

Сделали свои дела и выжидательно уставились на меня.

— Что-то ещё? — не поняла я.

Лера поджала губки.

— Надо вынести, чтобы не было запаха.

Разумно, учитывая местную жару.

— А куда? Покажешь? А то я ещё ничего не знаю.

Взявшись за руки, сходили на задний двор, где за высоким кустарником спрятался местный сортир. Рядом нашлась бочка с водой, чтобы сполоснуть «посуду». Вернулись обратно, но теперь из-под кровати появилось небольшое корытце.

— Что-то забыли?

— Ещё одно положенное дело.

Снова сходили на задний двор, на летней кухне набрали горячей воды в ведёрко. Ещё одним «положенным делом» оказалось подмыть девочек. Лера всё сделала сама, а вот Вирне пришлось немного помочь. Потом подтереть пролитую воду, вынести. Обычные женские заботы, одинаковые в любом мире. Когда вернулась, девочки уже переоделись в лёгкие ночные рубашки и улеглись. Видимо, хозяйка всё-таки заходила, чтобы проверить, чем я занимаюсь, потому что в углу появился тоненький матрасик, больше напоминающий подстилку для собаки. Но я и этому была рада. Девочки в кроватках, все «положенные» дела сделаны, так что теперь можно и о себе побеспокоиться. Хотя, единственное, что мне теперь было надо — это лечь и не шевелиться. Раздеваться нужды нет, переодеваться не во что, поэтому я просто упала на свою лежанку.